Менеджмент - Питер Друкер - Краткий экскурс в историю

Во всех развитых странах общество стало плюралистическим, и с каждым днем это лишь усиливается. Общество делится на множество различных институтов, каждый из которых является более-менее автономным, нуждается в собственном лидерстве и менеджменте и имеет свою особую задачу.

Это не первое плюралистическое общество в истории, но все прежние саморазрушались, потому что никто в них не заботился об общем благе. В них было множество сообществ, но никто не поддерживал общность, не говоря уже о том, чтобы создавать ее. Если наше современное плюралистическое общество хочет избежать подобной судьбы, то лидерам всех институтов придется научиться быть лидерами за рамками своих организаций. Им придется понять, что мало быть лидерами в своих институтах, -хотя это и первоочередное требование для них. Кроме того, они должны осознать, как становиться лидерами в сообществе. Более того, им придется научиться самим создавать это сообщество. Это выходит за рамки социальной ответственности, о которой мы говорили в главе 20. Социальная ответственность обычно определяется как попытка не навредить другим в стремлении добиться своих интересов или выполнить свою задачу. Новый плюрализм требует того, что можно назвать гражданской ответственностью, т.е. вкладом в сообщество в стремлении добиться своих интересов или выполнить свою задачу.

В истории еще не было явления, подобного такой гражданской ответственности среди лидеров институтов. Но, к счастью, уже заметны признаки того, что лидеры наших институтов во всех сферах начинают осознать эту необходимость — становиться лидерами и за рамками своих организаций.

Краткий экскурс в историю

Последнее плюралистическое общество на Западе существовало в начале и середине средних веков. Римская империя довольно успешно пыталась создать унитарное государство, в котором римское право и римские легионы гарантировали политическое однообразие по всей территории империи, а вот культурная многоликость сохранялась. Но после краха Римской империи этот союз полностью распался. Вместо него возникло множество автономных и полуавтономных институтов: политических, религиозных, экономических, ремесленных и т.п. Существовал средневековый университет, учреждение автономное и подчиняющееся только себе. Появились и свободные города, своеобразные многонациональные корпорации в условиях средневековой экономики. Имелись ремесленные гильдии, практически независимые монашеские ордена и крупные церковные аббатства.

Возникло огромное количество землевладельцев, от скромных сквайров до богатых герцогов, и все они были независимы. Помимо них существовали автономные епархии, которые в лучшем случае только на словах признавали верховенство римского папы и местного князя. В период расцвета средневековый плюрализм в Западной и Северной Европе представляли несколько тысяч таких автономных институтов, от небольших помещиков до крупных землевладельцев, от маленьких цеховых гильдий и скромных местных университетов до транснациональных религиозных орденов. Каждый из этих плюралистических институтов занимался только своим благополучием и в первую очередь наращиванием собственной мощи. Ни один из них не интересовался сообществом там, за стенами.

Государственные деятели и политические философы на протяжении эпохи средневековья пытались воссоздать сообщество. Это было одним из главных стремлений величайшего философа средних веков святого Фомы Аквинского, жившего в начале XIII века. В равной степени этот вопрос волновал и величайшего поэта средневековья Данте, написавшего в конце XIII века труд под названием Ве Мопаrchiа. Оба они утверждали, что должны быть две независимые сферы: мирская, централизованная, под властью императора, и религиозная, также централизованная и подчиняющаяся папе римскому. Но к 1300 году было уже слишком поздно восстанавливать общину. В обществе уже царил хаос.

С начала XIV века и на протяжении последующих 500 лет основной тенденцией было стремление упразднить плюрализм. Эта идея лежит в основе всех современных социальных и политических теорий, каждая из которых гласила, что в обществе может быть только одна власть — централизованное правительство. И один за другим в течение 500 лет правительства либо подавляли автономные институты плюрализма — такие как свободные города и цеховые гильдии средних веков, — либо превращали их в государственные органы. Такое присвоение власти и предполагает суверенитет — термин, появившийся в конце XVI века, когда на большей части Европы государство уже стало доминирующей, хотя и не единственной властью. К концу наполеоновских войн, последовавших за Французской революцией, на европейском континенте уже не оставалось ни одного автономного института. Повсеместно священнослужители стали гражданскими служащими. Университеты превратились в государственные институты. К середине XIX века существовала всего одна организованная власть — государство, и общество, состоящее из отдельных "молекул", без политической или социальной власти.

К этому времени политическая теория и практика везде в Европе — да и на Западе — утверждала, что задача централизации власти в руках государства, к выполнению которой приступили 500 лет назад, выполнена. На государство, конечно, накладывались суровые ограничения в том, как использовать эту власть. Но ни у кого другого власти вообще не было: все институты, наделенные властью, либо были упразднены, либо превратились в государственные органы.

И именно в тот момент возник новый плюрализм.

Первым новым институтом, не являвшимся частью государства, стало крупное деловое предприятие, появление которого стало возможным в 1860-1870 гг. благодаря двум новым технологиям — транспорту и информации. Крупное деловое предприятие не подчинялось государству и обладало существенной автономией и властью. С тех пор современное общество снова стало полностью плюралистическим. Даже те институты, которые во многом остаются государственными, сегодня получают автономию, должны управляться самостоятельно и обладать значительной властью.

Попытки сохранить абсолютную монополию власти одним институтом, государством, все еще предпринимались в первой половине XX века. Тоталитарные режимы, будь то нацизм в Германии или сталинизм в Советском Союзе, можно рассматривать как последние, экстремальные попытки удержать власть в руках одного центрального института и интегрировать все остальные институты — вплоть до местного клуба любителей шахмат — в структуру с централизованным управлением. Мао Цзэдун в Китае пытался сделать то же самое, для чего ему нужно было разрушить основную властную автономию китайского общества — многочисленную семью.

Даже в США наблюдалась тенденция к усилению централизации власти, пик которой пришелся на период правления Кеннеди и Джонсона в 1960-х гг. К этому времени в стране превалирующей стала идеология, согласно которой государство может и должно заниматься решением любой проблемы и любой трудности сообщества, — в этот тезис, естественно, больше никто не верит, но всего сорок лет назад он принимался практически повсеместно.

Сейчас мы знаем, что государство не может заниматься проблемами местных сообществ. Нам известно, что этими проблемами не могут также заниматься бизнес и свободный рынок. Теперь нам пришлось принять как данность тот факт, что должен существовать и третий сектор, т.е. социальный сектор общественных (в подавляющем случае некоммерческих) организаций. Но мы также знаем, что все институты, независимо от их юридического статуса, должны управляться автономно и концентрироваться на выполнении собственных задач и миссии. Иными словами, нам известно, что не имеет практически никакого значения, является ли университет частным или государственным. Какими бы ни были его источники финансирования, он все равно функционирует как университет. Мы знаем, что нет особой разницы в том, является ли больница некоммерческой организацией или находится во владении деловой компании. Управлять ею нужно одинаково, т.е. как больницей . Следовательно, реальная действительность, в которой существует современное общество, характеризуется быстро растущим плюрализмом, в условиях которого институты всех видов, размеров, ценностей, миссий и структур и составляют общество. Нам также известно, что все это значит, что никто не заботится о сообществе. Более того, те же дегенеративные тенденции, которые привели к началу борьбы с плюрализмом в XIV веке, явно проявляются и сегодня в обществах всех развитых стран. В любой развитой стране узкие группы со своими собственными интересами руководят политическим процессом и все больше подчиняют общее благо собственным ценностям, стремлению к наращиванию мощи и власти. И тем не менее плюрализм нам нужен.