Приватне життя і поліція - Римаренко Ю. І. - 14.11. Прикінцеві нотатки

Вообще говоря, весьма трудно оценить стандарты законодательства, регулирующего свободу доступа к информации, вопросы, связанные с государственной и служебной тайной и доступом к досье бывших служб безопасности в рассматриваемых странах Центральной и Восточной Европы. Нормативные акты различных стран значительно отличаются.

Положение становится еще сложнее в силу того факта, что органы власти некоторых стран не считаются с действующими нормативными положениями и делают попытки заменить те из них, которые устанавливают высокие стандарты защиты прав человека нормами, на самом деле ограничивающими эти права.

Существуют сравнительно небольшие различия между рассматриваемыми странами в области конституционного регулирования в вышеуказанной области; эти нормы, к тому же, могут быть оценены как сравнительно неплохие.

В отличие от конституционных норм не все страны урегулировали обсуждаемые пункты в деталях на уровне законов или правоприменительных положений. Совершенно исключительной является ситуация в Албании, где кроме общих положений, содержащихся в Конституции и гарантирующих свободу доступа к информации, не существует каких-либо детальных положений, которые дали бы возможность использовать такие конституционные права на практике.

Необоснованные ограничения на доступ к информации можно найти в украинском, румынском и белорусском законодательстве. Однако, если в первых двух странах ограничения кажутся результатом скорее слишком медленного темпа изменения законодательства в направлении соответствия принципам демократического государства, то в Беларуси прослеживается явная тенденция подчинения СМИ Администрации президента, что на практике равносильно нарушениям международных норм и конституционных положений Республики Беларусь в сфере свободного доступа граждан к информации.

Наиболее высокие стандарты доступа к информации были установлены в законодательстве Чехии, Венгрии, Польши и Словении. Большое значение имело установление в Венгрии института Комиссара по защите данных, к компетенции которого отнесены к тому же и дела по доступу к информации; заслуживают внимания современные комплексные нормативные положения, принятые в Словении, обеспечивающие ясность и прозрачность работы высших органов власти. В Польше важную роль в обсуждаемой области играет омбудсмен и Верховный административный суд. Значительный взнос в обеспечение свободного доступа к информации как Комиссара по защите данных в Венгрии, так и омбудсмена в Словении, демонстрирует необходимость инициировать установление подобных институтов во всех странах Центральной и Восточной Европы, включая в особенности Албанию, Беларусь, Эстонию и Молдову, в которых все еще нет института омбудсмена.

Право на ознакомление с архивнымми данными о себе Архивы бывших спецслужб

Архивы являются бесценным источником для изучения и осмысления прошлого любого народа. Это особенно важно в случае тоталитарных режимов с левым уклоном или крайне консервативных режимов, поскольку при этих режимах спецслужбы были для правительства единственным достоверным источником информации об общественном мнении и положении в государстве. Другие источники менее полны, поскольку такие режимы преследовали любые проявления открытого и плюралистического мышления и научного анализа. Теперь, после свержения таких режимов, состояние и содержимое архивов вызывает, естественно, большой интерес со стороны историков, социологов и журналистов. Кроме того, политики пытаются использовать их в политических целях. Архивы должны удовлетворить всем этим потребностям, однако, закон обязательно должен гарантировать неразглашение конфиденциальной информации, особенно о жертвах режима.

Помимо политиков, историков, юристов и организаций, объединяющих жертв репрессий, влияние в этом вопросе должны иметь также профессиональные архивисты. На конференции в Мехико (1993) Международный Совет по архивам (ICA - International Council for Archives) постановил создать группу экспертов для подготовки отчета по архивам репрессивных режимов и разработки рекомендаций по работе с этими архивами.

Понятие "репрессивные режимы" вызывает острую дискуссию среди специалистов. Это понятие должно включать все режимы, которым не хватает законных демократических оснований и которые вынуждены прибегать к различным полицейским ограничениям для сохранения власти. Такое определение, однако, неприемлемо для архивистов, историков и правозащитников, например, из прибалтийских государств, утверждающих, что правление в их странах германских нацистов и советских коммунистов в 1940-1991 гг. было, в сущности, оккупацией. То есть, режимы были не только преступными, но и иностранными. Это также относится к режимам Восточного Тимора (индонезийская оккупация) и Тибета (китайская оккупация). С другой стороны, понятие "репрессивный режим" хорошо отражает ситуацию в странах третьего мира, особенно в Латинской Америке, где крайне консервативные режимы существуют десятилетиями.

Финансируемый ЮНЕСКО проект ICA имеет своей целью снабжать архивистов в странах, сбросивших иго диктатуры, информацией о наилучших способах сбора и обнаружения документов, созданных при репрессивных режимах.

В феврале 1994 г. 1С А были назначены семь экспертов-архивистов из Чили, Испании, Германии, Южно-Африканской Республики, России и США. Председателем был назначен Антонио Гонзалес Квинтана, глава Мадридского Военного Архива (и начальник отдела гражданской войны Национального исторического архива Саламанки в 1984-1994 гг.). Эксперты хорошо осознавали особую деликатность документов, с которыми работают архивисты. Вследствие этого при работе с такими документами, архивисты должны руководствоваться специальным кодексом, проект которого был в свое время подготовлен.

Чтобы сосредоточиться на последних событиях, вопрос об архивизации и обнаружении документов, созданных фашистскими режимами первой половины XX века, не рассматривался.

Специалисты, работающие над проектом ICA, решили, что термин "репрессивные институты" следует использовать применительно к:

o службам разведки и контрразведки;

o военизированным организациям;

o специальным судам;

o концентрационным лагерям;

o специальным тюрьмам;

o центрам психиатрического перевоспитания.

Кроме того, репрессивные структуры могут входить в состав таких традиционных общественных институтов, как:

o армия;

o полиция, в том числе тайная полиция;

o обычные суды;

o другие административные органы.

В этот список, вопреки возражениям двух архивистов из бывших коммунистических стран, не включен самый главный, на мой взгляд, репрессивный институт в нашем регионе - Коммунистическая партия и партийный аппарат. Кроме того, специального внимания заслуживают архивы иностранного отдела. В таких странах, как Польша большинство действий дипломатической и консульской службы были направлены против групп политических эмигрантов, которые играли важную роль в оппозиции и антикоммунистическом сопротивлении. Архивы таких "дипломатических" служб также следует рассматривать как архивы спецслужб.

Первой организацией, практиковавшей массовые репрессии для сохранения власти и для борьбы с противниками, была испанская инквизиция. Архивы, касающиеся этой организации, являются моделью, которую можно использовать при работе с документами, оставшимися от тоталитарных и автократических режимов второй половины XX века. Документы Верховного и Универсального советов инквизиции, а также большая часть документов ее районных трибуналов, хранящиеся в Национальном историческом музее в Мадриде, являются бесценными источниками не только для изучения способов поддержания королевской власти в то время, но и для понимания менталитета и культуры Ренессанса в Европе. Это доказывает необходимость бережного сохранения такого рода документов для будущих поколений историков архивистами из посттоталитарных стран Центральной и Восточной Европы конца 80-х.

Как показывает опыт, архивы спецслужб очень много значат для таких организаций. Это ясно видно из архивов восточногерманской Штази (двенадцатое управление). Какими бы секретными не были их действия и как бы они не хотели скрыть свои преступления, разросшиеся и сильно бюрократизированные институты этих служб не могли противостоять соблазну регистрировать и записывать каждый шаг.

Все идет хорошо, пока беззаконное государство, жертвы которого увлеченно перемалываются спецслужбами, находится в полном расцвете. Ситуация может драматически измениться еще до реального падения режима, когда должностные лица спецслужб пытаются не только избежать ответственности, но и найти удобную финансовую позицию в новой обстановке.

Мы слишком редко осознаем, что в решающие моменты нашей жизни данные архивов (особенно официальных) могут играть большую роль в судьбе каждого из нас. Это становится особенно ясным в те моменты истории нации, когда беззаконное государство рушится, и люди получают возможность ознакомиться хотя бы с частью документов, собранных спецслужбами павшего режима. Важность архивов состоит не только в их полезности для изучения и понимания современной истории, а также в их роли при защите прав человека. Например, в упомянутом выше Архиве гражданской войны, хранящемся в Саламанке, содержатся десятки тысяч досье на республиканцев, которые преследовались режимом Франко. Другим примером могут служить 65 ООО судебных решений о реабилитации жертв коммунистических репрессий в Польше, принятых после 1988 г. Такая реабилитация была бы невозможна, если бы документы о репрессиях не сохранились. Все заинтересованные лица хорошо знают, какое значение может иметь удостоверение статуса жертвы сталинских репрессий при получении пособия: эти удостоверения выдаются на основании документов, сохранившихся в российских архивах.

Эксперты ICA провели во многих странах, в том числе в Польше, социологическое исследование. Архив Польского министерства внутренних дел вопросник не вернул. В конечном счете, отчет был составлен на основании ответов, полученных из Бразилии, Чили, Испании, Литвы, Латвии, Германии, Парагвая, Португалии, Южно-Африканской Республики, России, Венгрии и Зимбабве. Собранные материалы были использованы в документе "Обзор архивов бывших репрессивных режимов в новых демократических странах (1974-1994)". Первая из упомянутых дат (апрель 1974 г.) - время падения режима Салазара в Португалии; вторая дата (апрель 1994 г.) время, когда чернокожее большинство победило в общенародных выборах в Южно-Африканской Республике. Отчет был завершен в декабре 1995 года.

Будущее архивов в большинстве случаев зависит от того, как репрессивный режим заменяется правовым государством. Даже в случае "мягкой революции" или при стремлении к "национальному примирению", аргументы о компенсации ущерба жертвам должны иметь приоритет при решении судьбы архивов. В некоторых случаях это имеет большее значение, чем выяснение имен лиц, виновных в политических репрессиях, и лиц, передавших власть в переходный период. В такой ситуации обращение с архивами будет зависеть от того, сохранили ли представители бывшего режима политическое влияние.

Первый вопрос, который должен возникнуть относительно архивов бывших спецслужб после падения диктатуры, таков: что делать с этими архивами? Это, конечно, относится только к тем режимам, документы о деятельности спецслужб которых сохранились. Может случиться и обратное: так, DINA и заменившая ее CNI - чилийские спецслужбы периода диктатуры Пиночета - утверждают, что они уничтожили все свои архивы еще до того, как в стране было организовано гражданское правительство. Комиссия по Справедливости и Примирению, созданная здесь в 1990 г., столкнулась с проблемой восстановления 15-ти лет национальной истории, включающей несколько тысяч политических убийств, по сообщениям и воспоминаниям отдельных лиц. По мере осознания масштабов репрессий DINA, выявление виновных в этих зверствах кажется почти невозможным. Дополнительные трудности вызывает тот факт, что Чили пробивает путь к демократии через принудительное национальное примирение, гарантированное законом, созданным Пиночетом и его окружением, которые также обеспечили для себя амнистирующие законы. Это очень затрудняет всякую идентификацию лиц, виновных в преступлениях. Ситуация в Южно-Африканской Республике аналогична. До сих пор неизвестна судьба архивов испанской SD, одной из местных спецслужб. В Родезии, в 1979-1980 гг., перед переходом власти к чернокожим, местные спецслужбы уничтожили все свои архивы.

Подобные попытки уничтожить документы, свидетельствующие о беззакониях и репрессиях, были предприняты спецслужбами коммунистических стран в период перехода к демократии. Многим из них удалось уничтожить часть данных, относящихся к наиболее постыдным случаям.

Однако, возможно только частичное уничтожение документов. Архивы были слишком велики, чтобы можно было организовать их быстрое уничтожение, не привлекая внимания общественности. Общественность Восточного Берлина организовала активную защиту местных архивов; однако, несмотря на это, многие архивы Штази, хранящиеся в столицах земель Восточной Германии, были уничтожены. Эти действия восточных немцев были вызваны осознанием важности архивов в деле преследования нацистских преступников и реабилитации их жертв. В Польше сведения о сожжении документов работниками коммунистических спецслужб, в то время еще функционирующих, стали известны зимой 1989/1990 гг., что позволило остановить их уничтожение.

Падение репрессивной системы происходит не в один миг. Обычно ему предшествует множество симптомов. И, конечно, лучше всего об этих симптомах бывают осведомлены работники спецслужб. Кроме того, между переходом власти к политикам-демократам и установлением контроля над спецслужбами проходит несколько месяцев. В течение этого довольно длительного периода официальные лица могут попытаться удалить из архивов некоторые документы. Будучи похищенными, такие документы могут в будущем защитить этих лиц от судебного преследования, а также могут быть использованы для шантажа бывших сотрудников с целью получения экономической или политической выгоды. Это произошло в Польше, Чехии и Венгрии.

Совсем другая ситуация наблюдается в Прибалтике и Украине. Уже в конце восьмидесятых центральные органы коммунистической власти начали изымать документы из местных архивов КГБ и КПСС и перевозить их в Москву. Таким образом, эти нации были лишены возможности сохранить документы о наиболее трагическом периоде своей истории, а жертвы преступлений коммунистов - надежды получить хотя бы частичную компенсацию. Поэтому среди первых законов, созданных правительствами независимых Балтийских стран, были постановления о защите сохранившихся остатков местных архивов партии и КГБ.

Ситуация в Москве напоминает ситуацию, например, в Аргентине. КГБ был органом независимого государства. Перед переходом власти его работники позаботились о собственной безопасности. Их положение было более выгодным по сравнению с положением работников тайной полиции при других латиноамериканских репрессивных режимах. Падение коммунистического режима открыло широкие возможности для безнаказанного разграбления огромной государственной собственности. В этой своеобразной приватизации участвовали работники КГБ, партийные и комсомольские деятели и лидеры организованных преступных групп. Это очень увеличило шансы КГБ на сохранение прежних привилегий. Таким образом, действуют два фактора: в прошлом работники КГБ имели привилегии, поскольку они работали на государство, а в настоящем - они стали руководящим классом. Поэтому не было необходимости уничтожать или изымать документы.

Что касается обращения с архивами бывших спецслужб, то двух одинаковых или хотя бы похожих решений не существует.

Чаще всего архивы, оставшиеся от бывших спецслужб, сохраняются. В других случаях, такие документы уничтожаются после их использования в административных целях (идентификации, реабилитации и возмещения ущерба жертвам).

Это последнее решение было принято в Греции, где законодатели пренебрегли исторической ценностью архивов, мотивируя свое решение уничтожить эти архивы необходимостью защиты жертв режима черных полковников. Возможность такого решения обсуждалась также в Испании. После одного инцидента (в Мадридском аэропорту был арестован депутат-коммунист, досье на которого содержалось в старых архивах и было использовано полицией), кортесами обсуждалось предложение уничтожить все архивы режима Франко. В конечном итоге, испанские депутаты постановили изъять из полицейских архивов все упоминания о социально-политических активистах, действовавших против режима Франко, а также передать все документы политической полиции, относящиеся к этому периоду, в Национальный исторический музей. Это было предпринято по взаимному согласию министров внутренних дел и культуры.

Необходимо понимать, что, в случае свержения правящего режима, данные архивов спецслужб могут быть использованы для репрессий. Кроме того, поскольку неизвестно наверняка, какие документы были уничтожены (и уничтожались ли они вообще), а также кто владеет оставшимися документами, такие документы в любое время могут стать инструментом беззакония. Поэтому не следует уничтожать или рассредоточивать архивы бывших спецслужб: их хранение в архивах, отдельно от текущих архивов спецслужб, должно определяться законом и контролироваться профессиональными архивистами. Это - единственный способ гарантировать при новом политическом строе права жертв репрессивных режимов, включая индивидуальную амнистию, законную реабилитацию, восстановление собственности и компенсацию ущерба. Честное соблюдение этого правила доказывает постепенное сближение власти закона и плюралистической демократии.

Опыт показывает, Испания является только одним из примеров, что наиболее эффективным способом защиты прав жертв является законная изоляция архивов спецслужб и их передача независимым от этих служб профессиональным архивистам. В свете отче та ICA, профессионалам должны передаваться документы, созданные спецслужбами, разведкой и контрразведкой, а также досье относительно политических дел, которые велись тайной полицией. Перечисленные выше службы должны как можно скорее передать документы в национальные архивы или в специальные архивы, занимающиеся реабилитацией.

Закон о передаче документов бывших спецслужб должен гарантировать сохранность этих архивов как части культурного наследия нации.

По мнению международных обществ архивистов, историков и защитников прав человека, основные принципы законов, относящихся к архивам, в которых хранятся документы, созданные спецслужбами репрессивных режимов, таковы:

1) Каждая нация имеет право помнить свою историю в таком виде, как она записана в документах. Документы, в сущности, являются историческим наследием.

2) Каждая нация имеет право на правду. Граждане имеют право на максимум информации (насколько это возможно) о деятельности свергнутого режима.

3) Каждая нация имеет право на идентификацию лиц, виновных в нарушениях прав человека. Это право не зависит ни от каких политических решений, касающихся этих лиц, в том числе возможности их дальнейшего участия в общественной жизни. Политика помилования и амнистирования лиц, виновных в нарушениях прав человека, проводилась в некоторых молодых демократических странах с целью содействия национальному примирению. Однако в демократическом правовом государстве право знать имена лиц, ответственных за нарушения прав человека, должно быть сохранено, чтобы эти лица не могли использовать свое прошлое для извлечения политической выгоды. Это решение было принято в Германии, где архивы Штази используются общественными и частными организациями для выяснения степени ответственности различных органов и отдельных лиц за их связи с бывшим режимом ГДР. Это делается, чтобы не допустить ситуации, когда работники и сотрудники коммунистической тайной полиции по-прежнему будут занимать руководящие должности. С другой стороны, германское законодательство ограничивает срок такого использования архивов Штази пятнадцатилетним периодом (до 2006 г.).

4) Каждое лицо имеет право знать, какая относящаяся к нему информация (если таковая имеется), содержится в архивах спецслужб. Это право называется "правом на знание личностью архивных данных о себе*. Это право позволяет жертве спецслужб узнать, до какой степени политические, идеологические, этнические или расовые предубеждения повлияли на ее личную, семейную и профессиональную жизнь. Такое же право доступа к своим досье имеют работники бывших спецслужб.

5) Каждое лицо имеет право на проведение научных изысканий в архивах бывших спецслужб. В этом случае право доступа к архивам обязательно должно рассматриваться с учетом права на неприкосновенность частной жизни жертв репрессий. Кроме того, права третьих лиц, упоминаемых в документах, также должны быть защищены. Пострадавшие лица должны сохранять право доступа к касающимся их документам в течение времени, определенного законом. Такие лица также должны иметь право вносить исправления в эти документы, однако, изменять их основное содержание должно быть запрещено.

6) Каждая жертва имеет право на законную реабилитацию, а также на возмещение ущерба, понесенного в результате действий работников бывших спецслужб, а также на восстановление конфискованной собственности. Свидетельства, необходимые для таких компенсаций, содержатся в документах, созданных спецслужбами.

7) Каждое лицо имеет право наводить справки о судьбе своих родственников, пропавших в результате деятельности спецслужб.

8) Каждая жертва имеет право знать имена лиц, участвовавших в ее преследованиях.

. Моральный кодекс архивистов, работающих с документами бывших спецслужб:

o документы о репрессиях являются частью национального наследия. Все эти документы должны быть сохранены как напоминание о нетерпимости, расизме, а также политическом и идеологическом тоталитаризме;

o архивист является исполнителем воли нации в период перехода к демократии;

o права жертв политических репрессий превалируют над историческими исследованиями;

o архивы бывших спецслужб не должны отбираться ни по какому критерию, кроме критерия исторического исследования;

* архивист - не цензор; понятие архивных данных и процедура их раскрытия определены законом;

* если указания закона недостаточно точны, архивист может интерпретировать их в свете официальных мнений специалистов по общественным законам. В случае возникновения конфликта между правом лица на неприкосновенность приватной жизни и правом на проведение исторических исследований, рекомендуется создание копий документов с удаленными из них именами жертв или третьих лиц;

* архивист обязан удовлетворять все запросы жертв репрессий или других лиц на создание копий документов или подтверждение подлинности документов;

* архивист обязан организовать систему контроля, обеспечивающую защиту документов, содержащих конфиденциальные данные. Документы о репрессиях должны храниться в специальных, изолированных, отделах национальных архивов, их безопасность должна тщательно соблюдаться. Доступ к таким документам могут иметь только работники архивов.