Социальная теория и кадровая политика - Щёкин Г.В. - 2.4. Опасность социальных утопий

Социологическая история утопии

Социологическая история утопии1 началась в ХVП в. с появлением наряду с рассказами о путешествиях в идеальные общества трактатов, обосновывающих возможность и необходимость таких обществ [96]. Формирование социальной философии истории с ключевой идеей прогресса превратило утопию в лабораторию социальных, экономических и правовых идей. Автором термина является английский писатель и государственный деятель Т. Мор [55].

Большинство современных исследователей считают утопизм универсальным свойством сознания, однако существует и точка зрения на него как болезненную реакцию на слишком глубокий разрыв между потребностями и средствами их удовлетворения. Первая интерпретация утопии в категориях социологии принадлежит К. Маннгейму1, определившему утопию как процесс мышления, продуцируемый символами и идеями, и отделившему ее от идеологии по критерию отношения к реальности - критическому в утопии, апологетическому в идеологии [96].

Социологический подход к утопии предполагает дифференциацию идеалов. Народные мечты - это идеалы, в то время как утопия - общество с идеальной организацией, контролирующей несовершенных людей. От политической программы утопию отделяет вера в вечность раз отлаженного механизма, а от футурологии - отсутствие конкретных временных расчетов.

В современной социологии принята схема типологического анализа утопии, разработанная Л. Мамфордом2 [96]:

o по социально-классовому признаку (например, феодальная, крестьянская);

o по содержанию (например, архитектурная, феминистская);

o по форме (например, роман, трактат);

o по способу реализации (например, бегство от мира или его переделка). Существуют, кроме того, и другие схемы, например представление о трех

видах утопии: народной ("Леденцовая Гора"), литературно-теоретической ("Город Солнца"), официальной ("американская мечта"). Общим для всех видов и типов утопий является не стремление к равенству - в классических утопиях неравенство допускается (Т. Мор, А. Сен-Симон) и даже защищается (Платон, Ш. Фурье), - а принцип физической и духовной удовлетворенности индивида, который предполагает общественное изобилие, достигаемое за счет всеобщего труда, успехов техники, опрощения жизни, перераспределения собственности (в радикальном варианте - через передачу ее государству, коммуне, кооперативу, в реформистском - через ограничение и контроль). Новейший вариант современной утопии - полиутопия - проект системы обществ и общин с различными устройствами: от коммунистического до капиталистического [96].

С. Франк о "Ереси утопизма"

"Согласно известному античному убеждению, всякая человеческая гордыня или заносчивость, всякое дерзновенное своеволие, в силу которого человек нарушает естественный порядок вещей и притязает на место и значение, ему не свойственное, - роковым образом карается. Ибо при всей естественности человеческих стремлений к счастью, свободе, могуществу - эти стремления, как только они выходят за известные пределы и, становясь безмерными, перестают считаться с установленными божественно-космическими законами, ограниченностью человеческих возможностей, - уже сами по себе есть безумие, овладевающее человеком и неизбежно влекущее его к гибели".

С. Франк имеет в виду устремление мысли и воли, которые можно назвать общим именем утопизм, понимая под ним специфический замысел, согласно которому совершенство жизни может, а потому и должно быть как бы автоматически обеспечено неким общественным порядком, или организационным устройством. Другими словами, это есть замысел спасения мира "устрояющей самочинной волей человека". В этом качестве утопизм, по убеждению С. Франка, есть типический образец ереси в точном и правомерном смысле этого понятия - именно такого искажения религиозной истины, которое увлекает человека на ложный и потому гибельный путь. Поставленная здесь цель невозможна, по убеждению С. Франка, не просто потому, что никакой идеал не осуществим в его абсолютной полноте и чистоте, она невозможна потому, что содержит внутреннее противоречие. Пока замысел остается только мечтой (как в утопиях Платона, Т. Кампанеллы и Т. Мора), его внутренняя противоречивость, а потому ложность и гибельность самого стремления к нему, остаются скрытыми. Они обнаруживаются только на практике, когда идеал овладевает волей и делается попытка осуществить его в согласии с его содержанием внешне организационными мерами, т. е. через принудительное "водительство" человеческим поведением. И именно тогда, утверждает С. Франк, обличаются нравственное безумие, порочность самой устрояющей воли, первоначально руководимой благим побуждением [112].

Примеры, которые приводит С. Франк: чешские "табористы", движение Т. Мюнцера , анабаптизм, якобинство, большевизм.

С. Франк утверждает также, что никакие злодеи и преступники не натворили в мире столько зла, не пролили столько человеческой крови, как люди, хотевшие быть спасителями человечества. Но и этого мало. Самое разительное и парадоксальное в судьбе утопизма есть, по мнению С. Франка, то, что не только фактически, вопреки первоначальному замыслу, он всегда приводил не к добру, а к злу, не спасал, а губил жизнь, но что на этом пути сами спасители человечества и самоотверженные служители благу как-то непонятно и неожиданно превращались в бессовестных злодеев и кровожадных тиранов [112].

Утопизм, уповающий на осуществимость полноты добра через общественный порядок, имеет, по наблюдению С. Франка, имманентную тенденцию к деспотизму. Это есть основное - одновременно и моральное, и социологическое - возражение С. Франка против интегрального социализма.

Свобода, будучи стихией иррациональной, стихией, допускающей зло и неразумие, есть вместе с тем стихией рождения и действия добра и разума, т. е. единственной возможностью самоисправления, совершенствования жизни [112]. Преодолеть зло и неразумие, по убеждению С. Франка, можно только в форме свободного самовоспитания и самопреодоления человека, свободной внутренней победы в человеке высшего, лучшего над низшим и худшим. Где замысел внешнего, принудительного совершенствования жизни устраняет эту возможность, там фактически не только не достигается совершенство, а напротив, иррациональность и порочность, присущие человеку, расцветают махровым цветом [112].

Таким образом, ересь утопизма С. Франк определяет как искажение христианской идеи спасения мира через замысел осуществить это спасение принудительной силой закона.

Дело в том, поясняет С. Франк, что само устройство человеческой жизни - мир социальной жизни - в некоторых общих своих условиях (в пределах которых, конечно, возможны многообразные исторические вариации) есть выражение подчиненности человека силам космического порядка. Поэтому всякая попытка изменить эти общие условия, заменить их совершенно новыми является по существу (независимо от того, сознается это или нет) попыткой преобразования космических основ человеческого бытия.

Согласно глубокой и верной христианской идее, утверждает С. Франк, человек подчинен "миру", т. е. космическим условиям своего бытия в меру своей греховности, своего внутреннего несовершенства. По меткому изречению И. Канта, "из того кривого дерева, из которого сделан человек, нельзя смастерить ничего совсем прямого" [112].