Психология развития и возрастная психология - Кулагина И.Ю. - 4. Основные линии онтогенеза

Содержание жизни в зрелости, как и в молодости, определяется направленностью личности.

При гедонистической направленности человек фактически не достигает зрелости, он вступает в этот возраст только хронологически. Его личностное развитие, как и ранее, не осуществляется, главные стороны жизни остаются непредставленными. Соответственно, он не исполняет своего человеческого предназначения. Вспомним основное содержание жизни Ильи Ильича Обломова в те его годы, которые соответствовали периоду зрелости.

В лице молодой хозяйки снятой им квартиры он встретил любящего и преданного человека, стремящегося создать ему все условия для беспечной жизни.

"Он сближался с Агафьей Матвеевной - как будто подвигался к огню, от которого становится все теплее и теплее, но которого любить нельзя... Ему не было скучно, если утро проходило и он не видал ее; после обеда, вместо того, чтоб остаться с ней, он часто уходил соснуть часа на два; но он знал, что лишь только он проснется, чай ему готов, и даже в ту самую минуту, как проснется.

И главное, все это делалось покойно: не было у него ни опухоли у сердца, ни разу он не волновался тревогой о том, увидит ли он хозяйку или нет, что она подумает, что сказать ей... - ничего, ничего.

Никаких понуканий, никаких требований не предъявляет Агафья Матвеевна. И у него не рождается никаких самолюбивых желаний, позывов, стремлений на подвиги, мучительных терзаний о том, что уходит время, что гибнут его силы, что ничего не сделал он, ни зла, ни добра, что празден он и не живет, а прозябает.

Его как будто невидимая рука посадила, как драгоценное растение, в тень от жара, под кров от дождя и ухаживает за ним, лелеет".

"Илья Ильич жил как будто в золотой рамке жизни, в которой, точно в диораме, только менялись обычные фазисы дня и ночи и времен года; других перемен, особенно крупных случайностей... не бывало.

...Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более и более обживаясь в нем, он наконец решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии, без тех лучей, которыми некогда воображение рисовало ему барское, широкое и беспечное течение жизни в родной деревне, среди крестьян, дворни.

Он смотрел на настоящий свой быт как продолжение того же обломовского существования... И здесь, как в Обломовке, ему удавалось дешево отделываться от жизни, выторговать у ней и застраховать себе невозмутимый покой...

А если еще закипит у него воображение, восстанут забытые воспоминания, неисполненные мечты, если в совести зашевелятся упреки за прожитую так, а не иначе жизнь - он спит неспокойно, просыпается, вскакивает с постели, иногда плачет холодными слезами безнадежности...

Потом он взглянет на окружающее его, вкусит временных благ и успокоится... решит, что жизнь его не только сложилась, но и создана, даже предназначена была так просто, немудрено, чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия...

С летами волнения и раскаяние являлись реже, и он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотись от жизни, копают себе могилу".

Не забудем, что речь идет о гончаровском Обломове, "честном", "благородном", "чистом". В большинстве же случаев гедонистическая направленность личности ведет, как отмечалось, к отсутствию каких бы то ни было моральных устоев, к алкоголизации и мелкому криминалу, нередко к наркомании, т. е. к полной деградации. В итоге очень часто лица с данной направленностью и физически уходят из жизни в возрасте, соответствующем зрелости, не доживая до хронологической старости. Впрочем, и при том наилучшем из вариантов, каким предстает Обломов, жизнь обычно обрывается рано. Вспомним, как она закончилась у Ильи Ильича, когда ему было, судя по хронологии романа И.А. Гончарова, около 40 лет:

"Илья Ильич кушал аппетитно и много, как в Обломовке, ходил и работал лениво и мало, как в Обломовке. Он. несмотря на нарастающие лета, беспечно пил вино, смородиновую водку и еще беспечнее и подолгу спал после обеда.

Вдруг все это переменилось.

Однажды, после дневного отдыха и дремоты, он хотел встать с дивана - и не мог, хотел выговорить слово - и язык не повиновался ему. Он в испуге махал только рукой, призывая к себе на помощь

Илью Ильича привели в чувство, пустили кровь и потом объявили, что это был апоплексический удар и что ему надо повести другой образ жизни.

Водка, пиво и вино, кофе, с немногими и редкими исключениями, потом все жирное, мясное, пряное было ему запрещено, а вместо этого предписано ежедневное движение и умеренный сон только ночью

Без ока Агафьи Матвеевны ничего бы этого не состоялось, но она умела ввести эту систему тем. что подчинила ей весь дом и то хитростью, то лаской отвлекала Обломова от соблазнительных покушений на вино, на послеобеденную дремоту, на жирные кулебяки".

"Как зорко ни сторожило каждое мгновение его жизни любящее око жены, но вечный покой, вечная тишина и ленивое переползанье изо дня в день тихо остановили машину жизни...

Никто не видал последних его минут, не слыхал предсмертного стона. Апоплексический удар повторился еще раз, спустя год и опять миновал благополучно: только Илья Ильич стал бледен, слаб, мало ел, мало стал выходить в садик и становился вес молчаливее и задумчивее, иногда даже плакал. Он предчувствовал близкую смерть и боялся ее.

Несколько раз делалось ему дурно и проходило. Однажды утром Агафья Матвеевна принесла было ему, по обыкновению, кофе и - застала его так же кротко покоящимся на одре смерти, как на ложе сна..."

При эгоцентрической направленности личности, как было показано в предыдущих главах, и профессия, и зачастую семейные отношения определяются каким-либо эгоцентрическим мотивом.

Несмотря на то что при данной направленности человек, как правило, осуществляет не собственно профессиональную деятельность, а профессиональные действия, опосредствующие достижение доминирующего эгоцентрического мотива, здесь мы, в отличие от гедонистической направленности личности, можем говорить о профессиональной продуктивности. Разумеется, речь идет о вариантах, когда основным средством достижения мотива является та или иная профессия, а не криминальные действия.

Связывая с освоением какой-либо профессии материальный достаток, продвижение по карьерной лестнице, возможность выделиться, быть первым и т. д., человек должен добиться определенного профессионального мастерства. Прежде всего это относится к престижной мотивации. Выше мы отмечали, что мотив первенства нередко заставляет работать на пределе сил, определяет стремление делать свое дело быстрее и лучше других. При наличии соответствующих способностей этим, естественно, достигается высокая продуктивность.

Овладение профессией, высокое мастерство и продуктивность приводят к важному для личностного развития чувству профессиональной компетентности. В то же время при доминировании эгоцентрических мотивов (и, соответственно, отсутствии общей ориентации на духовно-нравственные ценности, т. е. твердых моральных устоев) достижение доминирующего мотива может быть опосредствовано не только овладением профессией, но и различными действиями, несовместимыми с моралью (интриги и т. п.), в том числе криминальными. Напомним также, что эгоцентрические мотивы, включая и престижную мотивацию, не дают возможности проявиться творческому потенциалу.

Наличие при эгоцентрической направленности личности профессиональной продуктивности позволяет рассмотреть здесь и вопрос "акме", представленности либо отсутствия пика наибольших профессиональных успехов. В условиях сложного и трудного жизненного мира, в котором как внутренний, так и внешний его аспекты контролируются принципом реальности, человек обычно ставит конечные цели. Как отмечалось выше, сам доминирующий эгоцентрический мотив определяется по оптимальному соотношению параметров значимость-достижимость. Активность индивида (и, соответственно, его профессиональная продуктивность) в связи с этим возрастают при приближении к намеченной жизненной цели и идут на убыль по ее достижении. Например, если доминирует мотив карьеры, то, достигнув намеченного рубежа и освоив его, человек основное внимание начинает уделять сохранению своего положения. Его профессиональная продуктивность при этом снижается. Таким образом, эгоцентрическая направленность личности предполагает наличие "акме", пика профессиональной продуктивности.

Иначе может обстоять дело тогда, когда доминирующий эгоцентрический мотив приобретает гипертрофированную в сравнении с другими мотивами значимость. Это случаи атавистического "опрощения" жизненного мира, при котором конечная цель определяется только трудностью его внешнего аспекта, внутренние ограничения отсутствуют, а деятельность характеризуется "истовостью" (Ф.Е. Василюк). Если при этом основным средством реализации мотива все же остается профессиональная продуктивность (например, при престижной мотивации), то выраженное "акме" может отсутствовать. Индивид будет проявлять максимум активности до тех пор, пока внешние препятствия не станут непреодолимыми.

Для семейных отношений при данной направленности личности также характерна определяющая роль эгоцентрических мотивов. Героя романа Ч. Диккенса "Домби и сын" в семейной жизни интересует только появление наследника его дела. Когда сын, наконец, родился, он радуется появлению именно наследника как фактора, способствующего процветанию его фирмы:

"- Миссис Домби, - сказал мистер Домби, - фирма снова будет не только по названию, но и фактически Домби и Сын. Домби и Сын!

Эти слова подействовали столь умиротворяюще, что он присовокупил ласкательный эпитет к имени миссис Домби (впрочем, не без колебаний, ибо не имел привычки к такой форме общения) и сказал: "Миссис Домби, моя... моя милая"...

...Они были женаты десять лет, и вплоть до сегодняшнего дня, когда мистер Домби, позвякивая массивной золотой цепочкой от часов, сидел в большом кресле у кровати, у них не было потомства... о котором стоило бы говорить, никого, кто был бы достоин упоминания. Лет шесть назад у них родилась дочь, и вот сейчас девочка, незаметно пробравшаяся в спальню, робко жалась в углу, откуда ей видно было лицо матери. Но что такое девочка для Домби и Сына? В капитале, коим являлось название и честь фирмы, этот ребенок был фальшивой монетой, которую нельзя вложить в дело..."

Домби "был по-своему опечален" сообщением врачей о том, что его жена после родов может заболеть:

"…Он чувствовал, что если жена заболеет и зачахнет, он будет очень огорчен и обнаружит среди своего столового серебра, мебели и прочих домашних вещей отсутствие некоего предмета, которым весьма стоило обладать и потеря коего не может не вызвать искреннего сожаления. Однако это было бы, разумеется, холодное, деловое, приличествующее джентльмену, сдержанное сожаление".

Смерть жены была воспринята им сквозь призму своего доминирующего эгоцентрического мотива:

"...Это было сознание потери, понесенной скорее ребенком, чем им самим, пробудившее в нем вместе с грустью чуть ли не досаду. Было унизительно и тяжело думать, что из-за пустяка жизни и развитию, на которые он возлагал такие надежды, с самого же начала грозит опасность, что Домби и Сын может пошатнуться из-за какой-то кормилицы".

Конечно, чисто прагматические отношения в семье даже у лиц с эгоцентрической направленностью встречаются далеко не всегда. Однако доминирование у них эгоцентрических мотивов обычно накладывает на эти отношения отпечаток: члены семьи во многом становятся лишь носителями определенных функций. Сущностные отношения вообще и в семье в частности для лиц с данной направленностью личности нехарактерны.

При духовно-нравственной и сущностной направленности личности человек, как мы ранее отмечали, стремится к сущностности всех сторон своей жизни. Но даже при сущностной направленности (генерализованном мотиве сущностного единения с миром) отдельные, иногда значимые стороны жизни могут иметь несущностный характер. Тем не менее в сущностном мире основное содержание жизни определяется именно сущностными связями, вследствие чего происходит генерализация отношения к жизни и сложность жизненного мира, как и трудность, не является значимой. Даже отдельные важные нереализованные стороны жизни не влияют на характер отношения к жизни в целом.

По-другому обстоит дело при духовно-нравственной направленности личности. Несмотря на общую ориентацию на духовно-нравственные ценности, несущностный характер либо нереализованность некоторых сторон жизни приводит здесь к значимости сложности внутреннего мира. В результате отношение к жизни характеризуется противоречивостью, в нем нет целостности. Напомним, что общая ориентация на духовно-нравственные ценности определяется большой ролью в содержании жизни сущностных связей. Она еще недостаточна для сущностного отношения к жизни в целом, но уже приводит к появлению принципа ценности, доминированию духовно-нравственных мотивов.

Наиболее важными, главными сторонами жизни обычно выступают при этом профессиональная деятельность и (или) семейные отношения. Главной стороной жизни могут быть также увлечения - любимые занятия, не связанные с профессией (см. табл. 3.1, с. 99- 102). Иногда чрезвычайно важную, определяющую роль играет любовь к родине, сочетающаяся с любовью к природе (СЛ. Есенин, М.М. Пришвин). Если эта сторона жизни есть у человека, она очень важна для него независимо оттого, связана она или нет с его профессией. В то же время любовь к родине и природе часто оказывает влияние на профессиональное творчество литераторов, музыкантов, художников и т. д. Помимо Есенина и Пришвина, можно назвать П.И. Чайковского, В.Д. Поленова, И.И. Левитана, К.Г. Паустовского, А.А. Фета, Ф.И. Тютчева, П.П. Бажова и многих других.

Очень благоприятным сочетанием, нередко определяющим сущностность жизненного мира в целом, являются любовь к своему делу и отношения любви в семье. От разных людей можно услышать очень близкие, практически совпадающие слова, оценивающие значение для них этих сторон жизни: "Я счастлив, потому что каждый день с радостью иду на работу. И я счастлив, потому что каждый день с радостью возвращаюсь домой".

Мы отмечали, что независимо оттого, находит или не находит человек в своей профессии призвание, единственное свое "предназначение", ее выбор при духовно-нравственной и сущностной направленности личности определяется интересом к ней. В связи с этим создаются предпосылки к развитию сущностного мотива, любви к своему делу и проявлению творчества, раскрытию своего творческого потенциала.

Любовь к своему делу, обусловливая творческое отношение к профессии, определяет и малую вероятность "акме", ограничения наибольшей профессиональной продуктивности узким периодом. Исключение составляют профессии, в которых, как указывалось выше, пик продуктивности обусловлен самим их характером. В остальных же случаях связанные с любовью к своему делу рост профессионального мастерства и, главное, творческое к нему отношение восполняют возможное общее снижение с возрастом уровня отдельных функций.

В сущностных отношениях все психические процессы функционируют в особом режиме, на максимально возможном для данного человека уровне. Непреходящесть сущностной мотивации, беспредельность связанного с ней процесса творчества определяют возможность постоянного роста профессиональной продуктивности. В этом принципиальное отличие профессиональной продуктивности при рассматриваемых видах направленности личности от того, что мы имеем в случае эгоцентрической направленности. Там профессиональная продуктивность обычно связана с достижением тех или иных конечных целей, после чего активность индивида идет на убыль.

При духовно-нравственной и сущностной направленности личности в профессиональной продуктивности иногда тоже может наступить временный или постоянный спад. Но это связано здесь не с внутренними, мотивационными факторами, а с какими-либо внешними неблагоприятными обстоятельствами (тяжелой болезнью, психической травмой ит. п.). В то же время широкий круг сущностных связей с миром обычно позволяет человеку преодолеть эти обстоятельства, найти новые возможности для продуктивной профессиональной деятельности, продолжать жить насыщенной духовными интересами жизнью. Приведем отрывок из интервью с известным летчиком-космонавтом, первым человеком Земли, совершившим выход в открытый космос, A.A. Леоновым1.

"- В отставку меня отправили в 90-м году, в возрасте 55 лет. Считаю, это было незаслуженное увольнение, я мог бы плодотворно служить и заниматься тем делом, которое люблю и в котором имею большой опыт... Уйдя в отставку, я получил предложение поработать в структуре "Альфа-групп" и был избран президентом специализированного инвестиционного фонда "Альфа-капитал".

- Взяли свадебным генералом?

- Я тоже так вначале подумал, но оказалось, что людям был нужен мой опыт руководителя, - до этого долгое время работал в структуре ВПК, был связан со многими предприятиями "оборонки". Сейчас меня повысили в должности, я являюсь вице-президентом "Альфа-банка".

...Много занимаюсь живописью. Все картины, которые вы видите на стенах. - это мои чувства, мои настроения. Стараюсь больше времени отдавать семье - жене, детям, внукам. Я их всех очень люблю..."

Семейные отношения при рассматриваемых видах направленности личности складываются по-разному, в зависимости от того, создалась ли семья на основе любви (взаимного сущностного чувства) либо преходящей влюбленности. Приведенные в предыдущей главе примеры семейных отношений H.H. Миклухо-Маклая и Джузеппе Гарибальди иллюстрируют непреходящесть сущностного единения супругов. И в том, и в другом случае любовь была для обоих супругов "навсегда". Для H.H. Миклухо-Маклая и Аниты Гарибальди она оборвалась вместе с их преждевременно оборвавшимися жизнями. Для их супругов любовь не ушла со смертью любимых, она завершилась лишь спустя много лет, с их собственным уходом из жизни.

Если же влюбленность оказалась ложной, не перешла в любовь, гармония в отношениях супругов не достигается. Семейные отношения постепенно становятся для обоих либо для одного из них источником глубоких разочарований и тяжелых переживаний, а зачастую трудно переносимым бременем. В предыдущей главе мы кратко коснулись историй сватовства и женитьбы A.C. Пушкина и Л.Н. Толстого. Напомним, как сложились их семейные отношения.

Вот два отрывка из воспоминаний современников A.C. Пушкина, касающиеся последнего года его жизни.

Н.М. Смирнов пишет: "Домашние нужды имели большое влияние на нрав его; с большой грустью вспоминаю, как он, придя к нам, ходил печально по комнате, надув губы и опустив руки в карманы широких панталон, и уныло повторял: "Грустно! тоска!"... И... снова, став к камину, шевеля что-нибудь в своих широких карманах, запоет протяжно: "Грустно! тоска!""

Безрадостная картина предстает и в воспоминаниях К. Брюллова: "Вскоре после того, как я приехал в Петербург, вечером ко мне пришел Пушкин и звал к себе ужинать. Я был не в духе, не хотел идти и долго отказывался, но он меня переупрямил и утащил с собой. Дети Пушкина уже спали, он их будил и выносил ко мне поодиночке на руках. Не шло это к нему, было грустно, рисовало передо мной картину натянутого семейного счастья, и я его спросил: "На кой черт ты женился?" Он мне отвечал: "Я хотел ехать за границу - меня не пустили, я попал в такое положение, что не знал, что мне делать, - и женился"".

А вот что пишет о трагичном финале семейных отношений Пушкина П.К. Губер: "В домашней повседневной жизни ангел явился капризным, взбалмошным, требовательным, суетным, вздорным существом. Но это было еще полбеды. Гораздо хуже оказалось то, что спокойного женственного достоинства, которое Пушкин превознес в лице Татьяны, не хватало его супруге... Она кокетничала с государем, потом с Дантесом. Пококетничала жизнь своего гениального мужа".

Последняя из дневниковых записей Л.Н. Толстого, процитированная нами в предыдущей главе, была сделана им 30 сентября 1861 г., через несколько дней после свадьбы. Приведем отрывки из его дневников разных лет, касающиеся отношений писателя с супругой, С.А. Толстой.

1861 г. "27 декабря. Мы в Москве. Как всегда, я отдал дань нездоровьем и дурным расположением. Я очень был недоволен ей, сравнивал ее с другими, чуть не раскаивался, но знал, что это временно, и выжидал, и прошло..."

1863 г. "5 января... Люблю я ее, когда ночью или утром я проснусь и вижу - она смотрит на меня и любит. И никто - главное, я - не мешаю ей любить, как она знает, по-своему. Люблю я, когда она сидит близко ко мне. и мы знаем, что любим друг друга, как можем... Люблю.

когда мы долго одни и я говорю: что нам делать? Соня, что нам делать? Она смеется... Люблю я, когда она меня не видит и не знает, и я ее люблю по-своему..."

"8 января. С утра платье. Она вызывала меня на то. чтоб сказать против, я и был против, я сказал - слезы, пошлые объяснения... Мы замазали кое-как. Я всегда собой недоволен в этих случаях, особенно поцелуями, это ложная замазка.

...За обедом замазка соскочила, слезы, истерика. Лучший признак, что я люблю ее, я не сердился, мне было тяжело, ужасно тяжело и грустно. Я уехал, чтобы забыть и развлечься..."

1863 г. "15 января... Встал поздно, мы дружны. Последний раздор оставил маленькие следы... Каждый такой раздор, как ни ничтожен, есть надрез - любви. Минутное чувство увлечения, досады, самолюбия, гордости - пройдет, а хоть маленький надрез останется навсегда..."

1865 г. "9 марта... С Соней мы холодны что-то. Я жду спокойно, что пройдет..."

"26 сентября... Вернулись с Соней домой. Мы так счастливы вдвоем, как, верно, счастлив один из миллионов людей".

"15 октября... С Соней вчера - объяснение. Ни к чему - она беременна".

1881 г. "11 июля... Соня в припадке. Я перенес лучше, но еще плохо. Надо понимать, что ей дурно, и жалеть, но нельзя не отворачиваться от зла".

1884 г. (56-й год жизни писателя). "3 мая... Искал письмо Памятки и нашел письмо жены. Бедная, как она ненавидит меня. Господи, помоги мне. Крест бы, так крест, чтобы давил, раздавил меня. А это дерганье души - ужасно, не только тяжело, больно, но трудно".

"5 мая. Во сне видел, что жена меня любят. Как мне легко, ясно все стало! Ничего похожего наяву. И это-то губит мою жизнь..."

Уже из этих отдельных выдержек видно, что супружеские отношения Л.Н. Толстого и С.А. Толстой развивались очень сложно. Напомним, что жена гениального писателя целиком посвятила ему свою жизнь. С обеих сторон было сильное стремление наладить гармоничные отношения. Но достичь понимания, которое возникает лишь при "единении сутью", им не удалось. Как отметил М.М. Пришвин, "Толстой... не знал настоящей любви".

Рассматривая различные линии онтогенеза, мы должны иметь в виду, что определяющие их типы жизненного мира (и соответствующие виды направленности личности) могут быть промежуточными. Особенно часто встречается, как мы отмечали выше, сочетание эгоцентрической и духовно-нравственной направленности, с двойным доминированием соответствующих мотивов.

Подчеркнем еще раз и другой важный момент: дифференцировавшиеся уже в дошкольном возрасте линии онтогенеза жизненного мира, хотя обычно и сохраняются в процессе последующего развития, могут в силу тех или иных условий и обстоятельств меняться - в сторону как своей оптимизации, так и регресса. Примером деградации может служить герой повести Гоголя "Портрет". Талантливый художник, променяв призвание на дешевый успех и деньги, потерял вместе с ним и свой талант, способность к творчеству.

Интереснейшим и очень важным для нас примером оптимизации линии онтогенеза является личностное развитие М.М. Пришвина, сумевшего в зрелом возрасте перейти к сущностной форме жизни. Дневниковые записи писателя показывают эволюцию его жизненного мира от сложного и "как бы легкого", подконтрольного принципу ценности к сущностному, в котором сложность мира, как и трудность, перестает быть значимой.

В 1907 г., когда Пришвину шел 31-й год, была издана и принесла ему известность его первая книга о природе - "В краю непуганых птиц". Уже была обретена очень важная сущностная связь с миром - призвание, дело жизни, освещавшее ее до самого конца. Оно связано с многообразным комплексом любви к земле, к природе, ко всему живому, который во многом определил его творческую и человеческую судьбу. Вот как он выражает свою любовь к земле в дневниковой записи от 4 мая 1907 г.:

"Земля прекрасна!.. Земле... просто земле, убранной и зеленеющей, я готов бы молиться.

...Правда, мне хочется собрать все пережитое и лучшее из него отнести к земле, передать его ей и творить из этого что-то прекрасное о земле...

...Земля - для меня это родина, это черноземная равнина. А потом и всякая земля. Но без родины - нет земли".

Итак, любовь к природе, земле сливается с чувством родины, составляющим еще один многообразный комплекс сущностных связей. Ярко проявился в творчестве Пришвина и третий эмоциональный комплекс - глубокий интерес к человеку. Он также тесно смыкается с двумя предыдущими, взаимопроникает в них. М.М. Пришвин подчеркивал, что все, о чем он писал, представлено через человека и в связи с человеком.

Казалось бы, писатель уже в молодые годы обладал всем необходимым для становления "чувства целого", для слияния его многочисленных отдельных "люблю" в генерализованный мотив сущностного единения с миром. Но, как мы отмечали выше, требуемая для этого степень охвата проявлениями любви всего содержания жизни индивидуальна. Несмотря на все указанные моменты, недовольство общим содержанием жизни лейтмотивом проходит через дневниковые записи, относящиеся к значительной части зрелости. ;

Одной из причин, затруднивших обретение сущностной формы жизни, без сомнения, была неудавшаяся любовь к В.П. Измалковой. Напомним, что сам М.М. Пришвин указывает на большое влияние этой любви на его творчество. Но она во многом обусловила и сложность его жизненного мира. Следствием неудовлетворенности общим содержанием жизни были неопределенность суждений о счастье, нередкие пессимистические настроения, приступы острой тоски:

1909 г. "16 апреля... Сколько отмерено человеку в ширину, столько и счастья, сколько в глубину-столько несчастья. Итак, счастье или несчастье - это зависть наша одного человека перед другим. Атак нет ничего: счастье или несчастье - это только две меры судьбы..."

"15 июня... Так легко вращается прекрасный зеленый мир, а я не верчусь вместе с ним, я иду трудной тяжелой дорогой... прямой, прямой... И тупо глядит на меня этот путь. И все чужое вокруг..."

1914 г. "1 января... Пробудившись в Новый год, я сильно страдал весь день, неизбывная грызла тоска..."

1919 г. "18 января... Идеал - движение: горе и счастье одинаково могут открыть и закрыть путь".

1920 г. "6 января. Душа моя завешена кругом, а жизнь идет сама по себе, и часто я с удивлением спрашиваю себя, как это так может быть, чтобы жизнь шла без души, иногда стучусь - нет? Все запечатано, закутано".

Примерно с 45 - 47 лет общее отношение к жизни постепенно начинает меняться. Все реже в дневниках встречаются записи, связанные с состоянием тоски, все чаще появляются замечательные поэтические строки, выражающие радость бытия, различные проявления любви. И именно с проявлениями любви все чаще связываются мысли о счастье.

1924 г. "16 мая. Красит человека только любовь, начиная от первой любви к женщине, кончая любовью к миру и человеку - все остальное уродует человека..."

1927 г. "3 апреля. Да, это очень верно, что я держусь верой в людей и что в Бога начинают, должно быть, по-настоящему верить, когда теряют последнее зерно веры в человека".

1934 г. "17 марта. Наклюнулся месяц, тихонечко где-то, очень несмело для самого близкого друга журчала вода, а какое нежное небо и звезды... Все старое, лучшее, оказалось, живет со мной, и я думаю: именно в этом и есть смысл жизни..."

"4 декабря... Явилось солнце, и в оснеженном еловом лесу на просеке было до того прекрасно... Бывает до того красиво, что и в голову не приходит записывать, а только жить хочется, и вот это именно и есть настоящее счастье!"

1937 г. "19 марта. Я буду рассказывать о великом богатстве жизни на каждом месте, о счастье непомерном, которое каждый может достичь себе и создать из ничего. Всякий родился и некоторое время живет радостной жизнью, но не всякий, страдая, достигает радостной старости".

1938 г. "14 июля... И когда я понял себя, что я могу быть сам с собой, тогда тоже все вокруг меня стало как целое... Теперь каждое явление, будь то появление воробья или блеск росы на траве... все это были черты целого, и во всякой черте оно было видно все..."

1939 г. "30 июля. Есть в душе чувство собственности, заполняющее весь мир: все мое и я во всем..."

Две последние записи однозначно свидетельствуют о том, что М.М. Пришвин обрел сущностную форму жизни. Видеть мир "как целое" возможно лишь при достижении собственной сущностной целостности, когда человек может "быть сам с собой" (самим собой). Писатель осознает единство внутреннего и внешнего в познании. Осознание своего сущностного единения с миром отражено и в словах: "все мое и я во всем".

Последовавшая встреча с В.Д. Лебедевой, разделенная любовь к женщине закрепляет обретенную сущностную форму жизни. До конца осознается всеобщность и сущностность любви, ее роль в достижении сущностной целостности человека:

1940 г. "29 августа... Утверждаю, что на земле у людей существует великая любовь, единая и беспредельная. И в этом мире любви, предназначенной человеку для питания души в той же мере, как воздух для крови, я нахожу единственную, которая соответствует моему собственному единству, и только через это соответствие единства с той и другой стороны вхожу я в море всеобщей любви человеческой... Только через любовь можно найти себя самого как личность, и только личность может войти в мир любви человеческой".

"Найти себя самого как личность", т. е. стать самим собой, человек может "только через любовь".

* * *

Зрелость - самый длительный и самый значимый период в жизни человека, когда он должен раскрыть свой потенциал, реализовать себя во всех сферах, исполнить свое предназначение. В этом смысле зрелость - цель развития, но эта цель не обязательно предполагает его конец. Это достижение расцвета, за которым может следовать не увядание, а дальнейшее развитие.

Зрелость окончательно выявляет характер различных линий онтогенеза, доводит их до логического конца. Для одних людей она является лишь чисто хронологическим понятием, ничего не прибавляя к ранее сложившемуся стереотипному существованию.

Другие в зрелости исчерпывают себя, достигают определенных целей и снижают свою жизненную активность. Третьи продолжают развиваться, постоянно расширяя свои жизненные перспективы У части людей в середине периода возникает еще один кризис, происходит еще одна корректировка жизненного пути.

Центральным возрастным новообразованием зрелости является продуктивность - как в профессиональном плане, так и в плане воспитания следующего поколения.