Социология - Бачинин В.А. - Роль знаний в деятельности правосознания

Праву необходимы надежные основания, которые исходили бы не только извне, но и пребывали бы в самом человеке, в субъективных, внутренних, мотивационных структурах его духа. Индивид должен проявлять встречную активность, иметь желание, волю и мужество двигаться по направлению к добру и справедливости. Для этого в индивидуальном сознании универсальность и абсолютность внешних требований обязаны принять форму личных убеждений. Личности необходимо пропустить эти требования через контролирующую инстанцию критической рефлексии, а затем остановиться, успокоиться и утвердиться в сознании их непреложной достоверности и в уверенности, что для нее не существует в жизни иных путей, кроме того, чтобы всегда, при любых обстоятельствах следовать им.

Начальным пунктом, с которого открывается путь к подобному принятию, способно выступать знание. Так, например, Сократ в свое время полагал, что поскольку объективные всеобщие и абсолютные естественно-правовые нормы существуют, то долг человека в том, чтобы знать, во-первых, об их существовании, а во-вторых, о содержании заключенных в них требований. Только тот, кто знает, что такое добродетель, законопослушание и справедливость, может быть добродетельным, законопослушным и справедливым. Знание такого рода — это путь к законопослушному поведению. И напротив, незнание этих, казалось бы, простых, но очень важных вещей чревато пороками и преступлениями. Зло гораздо чаще проявляется в тех, кто не знает сути добра и справедливости, чем среди знающих ее. Беззаконие гораздо быстрее воцаряется среди темноты и невежества, чем в просвещенной среде.

Тот же Сократ был убежден, что люди в своем большинстве не обладают врожденной предрасположенностью к злу, и если они и творят его, то это происходит, как правило, по неведению. Тот, кто несведущ, невежествен, не в состоянии сделать правильный выбор в сложной ситуации. А за неразумным, неверным выбором могут последовать роковые проступки и преступления.

Мыслящий дух ощущает в себе потребность знать суть самых привычных норм и традиционных требований, сосредоточенных в морали и праве. Он задается вопросами об их истинности, испытывает их на достоверность. Это испытание может иметь целью расшатывание и даже ниспровержение норм и законов.

Рассудительность, руководствующаяся сиюминутными соображениями пользы и выгоды, способна даже абсолютные и безусловные заповеди и законы толковать как относительные, чтобы приспосабливать их к своим нуждам. Но это крайне низкая ступень духовного развития, и личность, находящаяся на этой ступени, является пленником своих непосредственных желаний, интересов и потребностей. Это дух, которому неведома высшая свобода и который легко впадает в рабскую зависимость от разнообразных внешних случайностей. Какое бы изобилие законов ни существовало в государстве, сколь много бы норм достойного поведения ни выработал народный дух, прагматически ориентированный рассудок с легкостью переступит через них при надобности, поскольку не ощущает собственной привязанности к их абсолютному содержанию.

Иначе ведет себя обладатель зрелого нравственно-правового сознания, для которого нравственные и государственные законы незыблемы. Свидетельства их непререкаемости он находит не только в них, но и в самом себе.

Рациональные механизмы правосознания

Социальным поведением человека руководят три рациональных ориентационных механизма, являющихся принадлежностью индивидуального сознания, — "пред-рассудок" (или "до-рассудок"), рассудок и разум.

1. "Пред-рассудок" — начальная ступень рациональною мироотношения. Через него социальное "Я" сознает свою неразрывную связь с витальным "Я", а следовательно, и собственную зависимость от ритмов и циклов физического и биологического времени.

"Пред-рассудок" отвечает за социальную оформленность наиболее простых и непосредственных проявлений жизнедеятельности. Он концентрирует в своих структурах житейский опыт, формулирует свои принципы мироотношения, которые направлены в первую очередь на то, чтобы отстаивать естественное право индивида на жизнь при любых, в том числе при самых неблагоприятных, социальных обстоятельствах.

2. Рассудок, в отличие от эгоцентрического "пред-рассудка", предписывает человеку заботиться о благополучии тех социальных общностей, к которым он принадлежит. Оценочно-нормативные суждения рассудка регулируют отношения личности с ее непосредственным социальным окружением.

Рассудок способен легко соглашаться с императивами авторитарных идеологем. Он уверенно ведет себя в замкнутых смысловых и нормативно-ценностных пространствах позитивно-правовых систем. Его отличительными особенностями являются ограниченность интересов, приземленность целей, поверхностность оценок и схематизм суждений.

3. Разуму чужды как грубый прагматизм "пред-рассудка", так и вульгарно-позитивистский схематизм рассудка. Для него на первом месте стоят не индивидуально-эгоистические или корпоративные интересы, а общечеловеческие ценности. Разум позволяет человеку сознавать себя существующим в историческом универсуме мировой цивилизации. Он считает себя ответственным за умение личности преодолевать духовными усилиями множественность социальных барьеров, разделяющих людей. Это качество позволяет ему служить соединительным звеном между социальной и духовной ипостасями человеческого "Я", между позитивным правом и правом естественным, между юридическим позитивизмом и естественно-правовой метафизикой.

Сложность и затрудненность разумного, а значит и естественно-правового мироотношения обусловлена в значительной степени тем, что в силу не зависящих от него обстоятельств человек вынужден пребывать одновременно в составе ряда, локализованных социальных сфер национального, демографического, политического, экономического, профессионального и т. д. харакгера. Кроме того, антропологически заданная относительная автономия человеческой телесности, ее эгоцентрическая ориентированность также возводят задачу нравственного и естественно-правового отношения к сущему в ранг одной из труднейших.

Поэтому на разум возлагается ответственность за умение человека преодолевать собственными духовными усилиями границы между социальными общностями и отыскивать приемлемые пути разрешения возникающих при этом мотивационных противоречий. А залогом такого разрешения смогла бы выступать способность разума видеть людей не как частичных индивидов, но как самоценных субъектов, в сущности каждого из которых нет никаких принципиальных препятствий для их духовно-практической интеграции в единое всечеловеческое сообщество.

Ни одна из вышеозначенных ментальных форм не является автономной и самодостаточной. Они взаимосвязаны посредством целевой ориентированности правового сознания на решение актуальных социально-этических проблем. При этом каждая из них обладает своей мерой культуротворческой продуктивности. Взаимодействуя между собой и зачастую противореча друг другу, они проблематизируют внутреннюю жизнь индивидуального сознания, насыщают ее различными контроверзами, превращая ее в драму с труднопредсказуемыми последствиями.